Главная страница
О проекте
Авторы на сайте
Книжная полка
Гуманитарный фонд
Воспоминания о ГФ
Одно стихотворение
Пишите нам
Архив

УМАНИТАРНЫЙ ФОНД КАК КОММУНИСТИЧЕСКАЯ УТОПИЯ...

(интервью с Михаилом Роммом, председателем Правлении ВГФ им. А. С. Пушкина)

— Миша, за последний год в сфере благотворительности сделано, кажется, довольна много: дотация на культурные программы составила 175 тысяч.. Расскажи, пожалуйста, каким образом распределяются те средства, которые находится в падении Правления?

— Существуют два механизма распределении. Основной — это обсуждение на Правлении заявок от творческих групп и индивидуальных членов Гуманитарного фонда — на финансирование их проектов. Большинством голосов определяется приоритет финансирования заявок. Ведь пока мы еще не можем планировать, сколько денег у нас будет на месяц. Строго говоря, и прибыли никакой у фонда нет, н благотворительная деятельность ведется в основном не за счет средств фонда, а за счет средств, ему по жертвованных. Второй способ — финансирование принятых на Правлении программ. На последней конференции он получил еще большее обоснование — были утверждены координаторы программ. Сейчас, очевидно, этот способ станет основным. Тем самым мы как бы приближаемся к мировой практике, но одновременно уходим от демократически-стихийного распределения, которое существовало прежде.

— Были ли какие-нибудь конфликты, обиды, дележи при распределении средств или все шло гладко?

— Нет, не было. Представители творческих групп, которые входят в Правление, знакомы со структурой, сами ее создавали, они прекрасно понимают наше финансовое положение. Кроме того, практически у всех творческих групп очень скромные запросы: люди даже удивляются, когда получают деньги. Во всяком случае, так было в прошлом году. Посмотрим, что будет дальше.

— В чем отличие ВГФ от его предшественника — Творческого Центра?

— Разумеется, не только в названии. ТЦ — это, в принципе, была коммерческая организации, которая занималась благотворительностью, а Гуманитарный фонд — все-таки в большей степени благотворительная организация. Здесь есть один существенный аспект. Когда в какое-то место стекаются довольно значительные средства, то очень велик соблазн вкладывать их в коммерческие начинания. Это главная опасность для благотворительных организаций. И все же мне кажется, что коммерция — это средство осуществления наших проектов, а не цель. В том числе и потому, что генеральный директор — Жуков — сам тяготеет к искусству. Приоритет всегда остается за творческими программами. Ведь и смысла никакого нет зарабатывать деньги ради еше большего зарабатывании денег...

— Существует мнение, что ВГФ не выполняет декларированных им задач /поддержка неизвестных авторов и т.п.), что его благотворительность распространяется па избранных и что система его бюрократизировалась не меньше, чем система любой официальной организации. Что ты можешь сказать по этому поводу?

— Наша деятельность освещается недостаточно, мы даже сами не успеваем сообщить, кому сколько раздали денег, Если благотворимые группы желают заявить о том, что фонд дал им деньги,— это их личное дело, но они совершенно не обязаны этого делать. Средства же массовой информации сейчас не охотятся за позитивными материалами, в то же время реклама за деньги нас не привлекает. А представление о том, что фонд бюрократизировался, что туда очень трудно попасть и т.п. — идет не от анализа наших реальных действий, а от общего представления о том, что такая организация просто не может не превратиться в бюрократическую машину, поскольку внутренние законы как бы толкают ее к тому, чтобы стать элитарной, к тому, чтобы повторить, скажем, структуры Союза писателей. На деле, этого не происходит. Может быть, потому, что организаций, подобных фонду, много, и возникают новые и новые. Именно конкуренции не позволяет фонду действовать, как консервативная, бюрократизированная структура, заставляет заботиться о своем добром имени. А мнение о том, что благотворительность фонда распространяется на избранных, возможно, связано с тем, что мы сейчас только пытаемся наладить систему приема новых членов и не торопимся принимать всех желающих. Ведь помогать нужно только талантливым авторам. С этой целью проводится опрос общественного мнения, на это направлена деятельность рекламных агентств. Конечно, мы не можем удовлетворить требования всех. К тому же, каша принципиальная направленность — творчество и, естественно, здесь очень важен его уровень. А там, где возникает необходимость определить уровень, неизбежно возникает субъективизм. Хотя мы всеми силами стараемся этого избегать. Собственно, суть программы "Неизвестное имя" – в том, чтобы уйти от субъективизма – к большему объективизму...

— Чем занимается группа "Дмитриевского-2! ", которую ты возглавляешь, для чего она была создана?

— Группа возникла стихийно и только сейчас, с недавнего времени, оформляются принципы ее деятельности. В эту группу входят люди, которые создавали и создают благотворительную часть фонда. Это своего рода непрерывный хэппенинг, который отличается от традиционного хэппенинга тем, что он имеет прагматическую направленность, некий созидательный смысл. Практически это творчество в сфере жизни. Именно творчество, а не коммерческая деятельность и не служба.

— С каким настроением смотрит в будущее господин председатель Правления?

— В отличие от Жукова, далеко не так оптимистично. ГФ все-таки находится и очень сложной ситуации, прежде всего потому, что нет у нас основных фондов, ни земли, ни помещений... То есть Жуков занимается коммерцией на пустом месте, как, в общем-то, и весь малый бизнес. А это значит, что мы уязвимы со стороны крупного бизнеса, который, безусловному существует, хотя и находится в тени. Я имею ввиду государственные структуры. Так что, пока выжить нам трудно. Сейчас, в связи с новыми эаконами, наверное, у нас появится возможность приобрести фонды, но пока она появляется, те, кто имел средства изначально, могут просто все это скупить, и мы опять опоздаем. Мы всегда опаздываем, потому что мы — никто, мы как бы люди с улицы.
Яркий пример с нашей газетой. Ведь нам постоянно приходится сражаться просто за возможность ее издавать, а содержание остается на втором плане. Когда был повышенный спрос на новые издания, мы еще не могли обеспечивать читателя. А теперь таких изданий появилось много — и у нас уже проблемы на рынке — мы конкурируем как бы в изначально неравных условиях.

— Какие вопросы ты хотел бы задать сам себе в дополнение к сказанному?

— Я бы спросил себя, не разочаровался ли я в самой идее организации? Может быть, и разочаровался. Ведь дело вот в чем. Я по убеждению коммунист, как это ни смешно. Не большевистского толка, не марксист. Но я всей душой привержен коммунистической утопии, мечте об обществе без богатых и бедных. И идея фонда — такая же коммунистическая утопия. Ведь фонд – это не только денежный мешок. Мне кажется, что он должен объединить все творческие усилия, все наработки современной культуры для того, чтобы просто их сохранить. И здесь меня постоянно ждут разочарования, так как в современной культуре очень сильны центробежные тенденции, стремление разъединиться, обособиться, заявить о себе отдельно. А ведь по одиночке мы погибнем — это совершенно очевидно. Если не объединиться, не заявить о себе, как об одной мощной силе, то нас как игнорировали, так и будут игнорировать. Сейчас достаточно четко определилось, особенно в связи с указами нашего мудрого Президента, что андеграунд все-таки возвращается в подполье. Я, по сути дела, враг андеграунда, и мечтаю о том времени,когда параллельной культуры не будет, а будет единая культура, объединяющая лучшие творческие силы. Но пока ситуация остается прежней. Возвращается самиздат: ведь те издания, по 3-5 тысяч экземпляров, которые мы выпускаем — это, по сути дела, самиздат, в том числе и по полиграфическому уровню. О коммерции тут речь уже не идет: как все существовало на дотации, так и существует, В остальных сферах — то же самое. Телевидение постепенно отказывается от современной культуры: запретили авторское телевидение, даже "Взгляд" перестал выходить. Мы поставлены в условия, близкие к тем, что были в годы застоя. Выжить в этой ситуации можно только вместе.

Еще одна идея — надежда на то, что удастся возродить ту инфраструктуру культуры, которая позволит установить связь между творцом, потребителем и посредником (издателем, критиком). Сейчас эти связи только-только начинают возникать. И для этого, конечно, необходимы благотворительные организации, информационные центры... Информация — вот, пожалуй, основная задача фонда. Ведь наша материальная помощь в счет не идет, это скорее психологическая поддержка. Очень важно, например, информировать друг о друге людей, занимающихся творчеством. Ведь множество литературных кружков, существовавших в эпоху застоя, зачастую шло параллельными курсами и постоянно изобретало велосипед, ничего не зная друг о друге. Очевидно, неплохо было бы им познакомиться между собой. С этой целью мы начали издавать газету, с этой целью создавали фонд — во всяком случая, я. Но, повторяю, это, безусловно, утопия. На практике все оказалось безмерно сложнее: И прежде всего потому, как мне иногда кажется, что гуманитариям это не нужно. К фонду сейчас наметилось потребительское отношение: дают деньги — и хорошо. А это гибельно для утопии...

Интервью записала В. Боде