Главная страница
О проекте
Авторы на сайте
Книжная полка
Гуманитарный фонд
Воспоминания о ГФ
Одно стихотворение
Пишите нам
Архив

Играем в Букер

Андрей УРИЦКИЙ

Ничего нового и оригинального в гадании на кофейной гуще нет. Первой в марафон предсказаний включилась "Литературная газета". Уважаемая "трибуна писателей" не придумала ничего лучше, чем предложить высказаться номинаторам — т.е. лицам заинтересованным. Как и следовало ожидать, результат получился прелюбопытный, большинство написали буквально следующее: я выдвинул на премию таких-то замечательных писателей, но победит Ермаков. Сильнее всего меня поразила детская непосредственность Станислава Рассадина, считающего, что раз мнение жюри не совпадает с его, то справедливости в мире нет. Лишь Михаил Берг был до конца честен и предсказал победу своего фаворита — Евгения Попова. (Скорее — пожелал ему победы). А так — началась большая драка, и бьют не раздумывая, под дых — слишком велика ставка — жаль только Олега Ермакова — если и дальше будет продолжаться нечто подобное, ему, независимо от достоинств или недостатков "Знака зверя", победить вряд ли удастся.

После такого начала хочется поставить жирную точку, но мыто в драке не участвуем, мы просто играем, и поэтому считаю возможным приступить к рассмотрению списка претендентов. Есть там и те, и эти, и совсем иные — поговорим о трех из них — выбор почти случаен. Зуфар Гареев — один из ярких представителей т.н "другой" прозы (термин дурацкий, но прижившийся). Впрочем, с таким же успехом его можно назвать постмодернистом — хотя бы потому, что тексты Гареева насыщены цитатами — от Гоголя до Вознесенского, но в отличии от многих других "новых" прозаиков, пребывающих преимущественно в разреженном пространстве литеpaтуры, философии и т.д., Гареев — бытописатель, и быт в его текстах преображается в ночной кошмар, в котором бегают, суетятся, разглагольствуют какие-то недочеловеки. В повести "Парк" — они еще почти люди. люди, живущие в вывернутом наизнанку мире, составленном из осколков советских мифов и страшненьких и смешных кусков реальной жизни. Мир этот по-своему комфортен, и когда его обитатели во главе с современным Вием т.Кромешным ("Вставьте мне глаз! — громыхнул Кромешный в облаках") поймали отбившегося от рук "областного писателя Скурдыбашева", то усадили его пить чай с баранками — будь с нами и все будет хорошо. "Мультипрозу" населяют монстры — безликие, безрукие, безногие, поедающие друг друга, даже их души вполне телесны и хотят одного — жрать. Все они — Чебурашки, персонажи анимационного фильма ужасов, но и они же — олицетворение настоящей злобы и ненависти, которыми пропитаны наши магазинные очереди, наши коммунальные кухни вся наша жизнь, и только смех — единственная защита от этой жизни. И Гареев смеется — каким-то последним, странным смехом.

Проза Гареева замечательна, но его шансы попасть в шестерку невелики. Против него не только известные предубеждения (ну не любят у нас очень многие такую литературу!), но и факт публикации "Парка" еще в парижском "Континенте" несколько лет назад. Оценка — 20%.

Для Виктора Пелевина прошедший год был, несомненно, удачен.

Повесть "Омон Ра" была опубликована в лучшем из "толстых" журналов и вызвала многочисленные положительные отклики. Большинство критиков восприняли ее как язвительную сатиру на "совок" — и ошиблись. "Омон Ра" — талантливая имитация сатиры, чего Пелевин и не скрывает. Уже в самом начале мы узнаем, что "неважно, откуда глядишь - важно, что при этом видишь"..., "полет сводится к набору ощущений", а гараж неотличим от космоса — мешают полной иллюзии "бутылки из-под сушняка и заледеневшие потеки мочи". И вообще — "И я, и весь этот мир — всего лишь чья-то мысль,

— тихо сказал медведь". Реальность предстает в образе чьих-то видений, может быть, свихнувшегося диссидента, представляющего весь мир глобальной провокацией КГБ. Несомненное достоинство повести — ее занимательность. "Омон Ра" просто интересно читать! Но недостатки — продолжение достоинств. Пелевин слишком увлекся внешней стороной, той самой сатирой, которую он имитирует. Время от времени он спохватывается и намекает — не все так просто

— "этот мир всего лишь чья-то мысль", но увы, в конечном итоге получилась не только имитация сатиры, но и имитация "новой" прозы. Сплошная имитация. Тем не менее шансы Пелевина велики —- 50%

— особенно если учесть, что некоторые известные писатели не слишком хорошо представляют, что это за зверь такой —- современная "новая литература". (Вспомним хотя бы беспомощный лепет Александра Кабакова в ТФ" №18.)

Проза Нины Садур оказалась, по всей вероятности, заслоненной ее же драматургией. Вот и повесть "Юг" не привлекла внимания, а между тем, мне представляется, что она удивительным образом вписывается в наше время, хотя и была создана еще в 1987 году. Героиня повести Ольга больна странной болезнью: "кровь устало течет в ее теле", "невидимая сила жизни вытекала из тела". Она боится людей и, одновременно, хочет "говорить людям смертельное. Чтоб самой надорваться." Как сомнамбула бродит Ольга около моря. — Она забыла, как жить и даже утратила привычные сексуальные ориентиры — то играет в странные игры с пятнадцатилетним дебилом, то с явным эротическим интересом рассматривает хорошеньких девочек. Но это все — предчувствие нового рождения. Окончательно погрузившись в хаос безумия, Ольга встречает двух богомолок, идущих в Новый Афон, и когда одна из них умирает, на свете появляется новая женщина, уже не Ольга — Мария. Нет ничего пошлее, чем приписывать тексту некую почти политическую актуальность, но разве не так же движется сегодня наш мир — сквозь хаос в будущее? Мне почему-то не верится, что тонкое камерное произведение Садур привлечет внимание жюри. Оценка — 30%.

В заключение хочу отметить, что когда я говорю "жюри", то не имею в виду конкретных людей во главе с Вяч.Ивановым. Я просто плохо представляю себе их эстетические взгляды (за исключением Гениса и, может быть, Окуджавы). Скорее всего, речь идет о каком-нибудь критике, скажем, Чуссадине. чьи воззрения слишком хорошо известны.