| |
ВЕЛИКИЕ ЛЮДИ О ФЕНОМЕНЕ МАССОВОЙ КУЛЬТУРЫ
Владимир ВОЙНОВИЧ.
Под массовой культурой принято понимать что-то низкопробное, отрицательное. И действительно, мы встречаем этому немало примеров (скажем, "Богатые тоже плачут"). Но ведь есть и очень хорошая массовая литература. Например, М.Зощенко — он и писатель прекрасный, и в то же время любим довольно широкими читательскими кругами. Согласен с тем. что существуют и некие промежуточные области, когда "массовый” писатель в то же время остается и "элитарным". К таким феноменам можно отнести творчество Венедикта Ерофеева. Сегодня же культура переживает, как мне кажется, критический момент. Мне недавно исполнилось 60 лет. я и мои ровесники родились, когда еще не было телевизоров. Мое поколение и предыдущие жили при фазтонах, верблюдах и немом кино. Э.то были условия, существовавшие тысячи лет, теперь же все резко изменилось — ракеты, атомные бомбы, компьютеры. В последние десятилетия на человечество обрушился настоящий информационный психологический и психический бум, связанный с бурным развитием техники. К такому шоку человечество еще вовсе не подготовлено. Когда же это потрясение пройдет, — культура станет играть совершенно иную роль, не ту. что раньше. Так что сейчас происходит некий сдвиг — не в лучшую и не в худшую сторону, а в другое качество. Выходит так, что человечеству не нужны прежние культурные ценности. Русская литература раньше билась над разрешением неразрешимых проблем бытия. Сегодняшнему новому поколению она в таком виде не нужна. В мире становится все больше деловых людей, занятых бизнесом, которым просто некогда читать серьезные книги, да и незачем. И это тоже не хорошо и не плохо. Это просто факт.
М. МАКСИМОВА
Генрих САПГИР
Феномен массовой культуры я воспринимаю как гоголевского Петрушку. Так, в 60-х годах был интерес к поэзии, народ заполнял стадионы в жажде услышать новые стихи знаменитых поэтов. Быдло всегда жаждет того, что его устраивает. Тогда не было рока, и все слушали Евтушенко, потому что он ударял по эмоциям, ведь народ всегда жаждет хлеба и зрелищ. Как римский плебс. Этому-то плебсу и угождал Евтушенко в 60-е годы. А в Америке роль массового искусства выполняет кино. Там всегда торжествует Америка. Все проливают слезы не потому, что есть Бог, а потому что есть такая справедливая Америка. Я враждебно настроен к массовой культуре, мне кажется, что она кем-то придумана. Так. в России балалайка была благородной, пока оставалась в деревнях, а потом превратилась в сим вол "массововсти". Настоящее искусство всегда индивидуально, его создает неповторимая личность. А массовое искусство всегда банально, скажем, обычный сюжет "массового" кино — родился, родил другую жизнь и умер.
Дай Бог, чтобы в этом случае хотя бы подразумевался эрос. Все это довольно скучно. Таким людям, как Пушкин или Стендаль, было бы неинте-
ресно смотреть подобные фильмы. А вообще, чтобы проиллюстрировать свое мнение о массовой культуре, я могу процитировать отрывок из Нобелевской лекции А.Солженицына — я совершенно согласен с тем, что он там говорит по этому поводу. "Мы, держа в руках Искусство, самоуверенно почитаем себя хозяевами его, смело исправляем, обновляем, реформируем, манифестируем, продаем за деньги, угождаем сильным, обращаем то для развлечений — то эстрадных песенок и ночного бара, то затычкою или палкою, как схватишь, — для политических мимолетных нужд, для ограниченных социальных. А искусство — не оскверняется нашими попытками, не теряет на том своего происхождения, всякий раз и во всяком употреблении уделяя нам часть своего "тайного внутреннего света".
Я не могу с ним не согласиться. Этот отблеск несет всякое искусство, которое существует не для развлечения. Для развлечения есть футбол... Как сказал Поль Веркор в 50-е годы, без искусства не было бы человека. Религия касается Бога, а искусство — человека, оно из каждой личности делает творца и бога. В то же время я не могу измерить, сколько в часе секунд, я доверяю тому, что мне говорят. Так и в искусстве. Поэзия у нас — великое дело. Она и духовный пастырь, и философ, и психолог, и мим, и актер. Но в России сейчас сложилось невозможное общество. Здесь превалируют неправильные оценки, как нигде. Если в Европе могли не оценить Ван Гога, то у нас: "Подите прочь, какое
дело поэту мирному до вас..." Пушкин писал это вполне серьезно. Я считаю, что искусство должно быть аристократично. По словам Солженицына, "это какой-то отсвет, кристалл, неизвестно что". Это то, что помогает расцветать душе. Массовая культура не интересна мне потому, что там все одно и то же, она упивается своим совершенством. Для нее характерна сентиментальность, так как сентиментальность и жестокость — две стороны медали. "Я не хочу двигаться, совершенствоваться. Ты в порядке, ты совершенен, с тобой поступили несправедливо" — вот что утверждает любое массовое искусство. Я думаю, что красота спасет мир, так как этика возможна только через эстетику. То есть, Достоевский хотел сказать: "Искусство спасет мир". Вот она, разгадка неразгаданного. В то же -время есть промежуточные области между элитарным и массовым искусством. Так мы найдем хорошую беллетристику, замечательные детективы. Булгаков, по-моему, тоже относится к промежуточной Области. Так же, как Ильф и Петров, у которых не было особой глубины и оригинальности, зато это было здорово сделано. Эти авторы пока еще увлекают многомиллионного читателя, но я боюсь, что в будущем они едва ли будут интересны даже славистам...
Андрей МОНАСТЫРСКИЙ.
Честно говоря, я об этом никогда не думал. Мне кажется, что прежде чем говорить о массовой культуре", надо выяснить, откуда взялся этот термин, в какой идеологии, в каком регионе он возник. Наверное, если мы говорим о "массовом", то подразумеваем какие-то массовые реакции. скажем, на произведение искусства, например, на бестселлер. Вообще же масса —это прежде всего физическое понятие. И мне все-таки непронятно, что вы подразумеваете под словами "массовая культура"? Скажем, Американские горки или Диснейленд, как, по-вашему, тоже относятся к массовой культуре? Или нет? Наверное, "массовое" — это то. для чего требуется большое скопление людей. Что же касается литературы, то тут мне трудно сказать что-либо определенное. Я очень мало читаю в последнее время, но как раз то, что выходит широкими тиражами. Напримен, Стивена Кинга; по нему, кстати, поставлено довольно много фильмов. Или фэнтези — скажем, Толкина. Это сегодня очень популярный писатель, его очень много читают, и на русском языке было уже несколько тиражей. Согласитесь, как-то не очень хочется относить его к разряду так называемой "массовой культуры", а все потому, что вы изначально вкладываете в этот термин отрицательный смысл, относитесь к нему со знаком минус, в то же время не уточнив, к какой категории его отнести.
Надо прежде всего внимательно отнестись к самому термину "массовая культура", иначе возникнет путаница. — с одной стороны, феномен Толкина, с другой — что-то низкопробное, вроде "Богатые тоже плачут"...
Александр ЛАВРИН.
Культура для меня — это лестница с большим количеством ступеней. Массовая культура тоже имеет несколько ступеней, и каждая из них — стартовая площадка. И на каждой есть свои бездари и свои гении, во всяком проявлении культуры — свои вершины и провалы. Вспомним Ал .Дюма и других сочинителей исторических романов. У меня же к массовой культуре основное требование — чтобы в ней не было пошлости. Пошлость в ней самое страшное, пошлость ведет к созданию антикультуры. Что же касается самого определения пошлости, то для меня это прежде всего — цинизм плюс банальность. Под цинизмом я понимаю не попрание нравственных святынь, а нечто иное. Я, скажем, могу представить себе смех над великим политиком или над Достоевским и Толстым, но издеваться над старушкой, уронившей батон в грязь, — совсем другое дело. Когда смеются над слабым, беззащитным существом, — это и есть цинизм. Другой момент — когда в культуру вторгается коммерция, полностью подчиняющая ее себе. Здесь уместно вспомнить спор Арсения Тарковского с Ахматовой. На утверждение Тарковского, что Пастернак страдалец. Ахматова возразила: "Борис никогда не был страдальцем". Они говорили о том, что. умирая, Пастернак сказал: "Пошлость победила". "Это он имел в виду. — сказала Ахматова.. — что сделали с его романом на Западе. Вы знаете, реклама там была пошлейшая. "Покупайте наши пилюли — их выписывал доктор Живаго своим пациентам!". Почему он думал, что его будут щадить? Разве фабриканты подтяжек когда-нибудь кого-нибудь щадили?" Когда искусство используется в целях низкопробной коммерции или дешевой политической игры — мы имеем дело с худшим из проявлений массовой культуры. Хотя "массовая вовсе не значит "плохая", ведь когда-то к так называемой массовой культуре относились вальс и фокстрот.
Что касается вашего вопроса о промежуточных областях, или своеобразной массовой культуре для элиты, то действительно, она существует, и связано это с феноменом социо-культурного развития в ХХ-м веке. Именно в нашем столетии произошло невиданное ранее смещение укладов. Представьте — на протяжении столетий складывались и формировались своеобразные культурные пласты каждого сословия. Так, были мещанская, дворянская и прочие культуры, которые к концу XlX-ro века начали постепенно разрушаться, например, дворянская частично стала сливаться с мещанской и купеческой. После же октябрьского переворота 1917 г. разрушение этих культур и врезание уклада в уклад стало просто вопиющим. У нас в стране это продолжалось где-то до 60-х годов, когда возникли новые устойчивые структуры. Так, в эти годы разные профессиональные или сословные группы обладали устойчивыми признаками. Вспомним имидж космонавта, инженера, колхозника. Однако сейчас происходит очередное смешение, все варятся в одном котле, и, хотя существуют определенные культурные группы, они очень непрочны — я думаю, пройдет совсем немного времени, и они начнут распадаться. Все это очень непросто» тут есть свои закономерности, изучению которых, кстати, уделено большое внимание в работах Ник.Гумилева и Гр.Померанца. Тенденции развития общества сменяют одна другую, и периоды левого полушарного развития, когда господствует рациональное, сменяются периодами правого, когда главенствует иррациональное.
Вообще, вы поднимаете вопросы, которые требуют огромного исследования. Кроме того, чтобы говорить о проблеме массовой культуры, неплохо бы сначала уяснить, что же мы понимаем под словом "культура". Может быть, культура — это, прежде всего, нравственность и главное — не то, какие книги человек читает, а пропускает ли он вперед женщину и носит ли в кармане носовой платок, а в бумажнике — визитную картбчку? Ведь человек — это некая цельность, хотя наш современник может поцеловать даме руку и тут же сплюнуть. Вот вам и пример "массового" и "элитарного .
Если же говорить серьезно, — решая эту проблему, вы непременно упретесь в стену, на которой будет написано: "А ты получил свой ваучер?".
Алексей ЛЕВИНСКИЙ.
Даже не знаю, что и сказать по этому поводу — я далек от этого. Нет стройных суждений, только сумбурные ощущения. Впрочем, они мне подсказывают, что если с художественной точки зрения произведение плохо, то тогда оно обязательно встречает поддержку народа, потому что народ всегда поддерживает плохое по качеству. В этом есть какая-то особая мудрость. Этим подчеркивается временность нашего пребывания на Земле. Искусство живо тем, что не укладывается в заданные, примитивные рамки. А "массовая” культура всегда находится в гармонии со временем, потому что она всегда мимолетна. Она не должна вырываться из общих представлений, должна соответствовать моменту. Отсюда и свойства массового искусства — человечность, доходчивость, сентиментальность.
Кстати, все классификации, в том числе разделение культур на "массовую" и "элитарную", вызывают у меня резко отрицательную реакцию. Кроме того, есть вещи, которые делает время. Так, Чаплин, когда появился, был знаком и любим очень широкими кругами публики, а теперь стал принадлежностью немногих ценителей кино. Все случается во времени, и смена исторической ситуации влечет за собой и переход произведения искусства из одной категории в другую. Так Джоконда на конфетной коробке превращается в эталон ширпотреба.
Как Вы определяете для себя понятие "массовая культура"? Существует ли м/к тусовки, богемная масскультура?
Андрей КОВАЛЕВ
К м/к отношусь замечательно. Она переживает период смены масскультурных парадигм. М/к, которая развивалась при социалистической идеологии, изменилась на принципиально другую. Соцреализм был одновременно и м/к, и высокой культурой. Это было в высокий период его развития — после того, как эта идея стала осыпаться, возникла, собственно, м/к, незави
симая от социалистической идеологии, низовая, фольклор. Продолжал существовать и соцреализм как мас/к, и собственно м/к. Сейчас уничтожено и то. и другое, и на это место входит, собственно, м/к — чужая, американизированная. К этому явлению я отношусь положительно. Герои прошлой м/к — Глазунов, например, — становятся историческими персонажами, наряду с другими героями империи. Что же касается м/к тусовки — то это неправомерно поставленный вопрос. Естественно, что собственно м/к придумывается элитой, но прелесть теперешней м/к в том, что она не стала еще по-настоя-щему массовой — индустрия еще не сложилась и естественно, что кто-то из представителей богемы станут делателями современной м/к, как это и происходит на Западе — поп-арт и рок начинала элита. Затем был завоеван механизм м/к. В изобразительном искусстве этот процесс более относителен, т.к., по принципу распространения, изобразительное искусство более элитарно. Что касается квазикультуры московской тусовки, то это не масскультура по определению. Здесь масс недостает. Насколько бы это ни было похоже, это игра, которая станет общераспространенной, и придется бежать либо в ту, либо в другую сторону — завоевывать механизм или прятаться.
ИНТЕРВЬЮ У А. КОВАЛЕВА и Н. ДМИТРИЕВА БРАЛА Р. ЦАПИНА. У ВСЕХ ОСТАЛЬНЫХ — М. МАКСИМОВ А.
|
|
