БИТВА ЗА ЗАДНИЦУ

(1992 №27 Статья. Стр.1-2)

Как вы думаете, какая публикация "ГФ" за всю историю его существова­ния вызвала наибольший резонанс? Чьи-нибудь гениальные стихи? Или статья, клеймящая кого-нибудь позором? Нет. Это — "эзотерическое эссе" В.Несова под названием "Святая задница", опуб­ликованное в №15 за нынешний год. Даже знаменитая статья М.Беленького "О Жопе, КПСС и журналистской этике" не может с ним сравниться, так как вызвала резонанс, в основном, в МГК КПСС, в Госкомпечати и в Прокуратуре.

Не то нынче. Посыпались гневные отклики. А Леонид Жуков, узнав, что оскорблены религиозные чувства многих его друзей, вынес вопрос о деятельности газеты на Правление ВГФ, заседавшее 6 июня в "Зеленой гостиной" ЦДЛ.

Надо сказать, что на правлении, как всегда, решалась и куча других вопросов. Например, о взаимоотношениях Всесоюзного гуманитарного фонда имени Пушкина (ныне, после развала Союза, структуры полумифической) с его московским отделением, формально зарегистрированным, а по сути, дублирующим деятельность ВГФ... Как всегда, принимались в фонд новые желающие, например, журнал "Палиндром" во главе с Андреем Белашкиным, некий семинар по изучению проблем времени и другие... Была и "раздача слонов". И так хорошо и щедро распределялись благотворительные средства, что как бы Ромму не пришлось теперь превращать несколько имеющихся у него тысяч в несколько миллионов, чтобы всех оделить. Боюсь, что без помощи черной и белой магии ему не обойтись.

Так что заседали с двенадцати дня, а вопрос о газете встал, извините за выражение, ребром, только часам к восьми вечера. К этому времени самые лютые недоброжелатели уже покинули зал, а прочие, с четырех часов кушая пиво с бутербродами, пребывали в несколько размягченном виде. И все же битва состоялась.

Первым выступил крымский поэт и художник Сид — он пожелал газете повысить художественный уровень публикаций (из зала тут же закричали: А может "идейно-художественный"?") — а также рекомендовал не злоупотреблять словом "жопа, используя его не чаще, чем один раз в номере. "Но и не реже", — пояснил Сид.

В этот момент вошел Александр Ткаченко — зав. отделом поэзии журнала "Юность" — и немедленно произнес горячую речь в защиту "ГФ", в коей сказал, в числе прочего, что это — одна из немногих газет со своим собственным лицом. Из зала кричали: "Ну, это знаете, не лицо, а, кое-что другое!" Одновременно публика продолжала стебаться по поводу идейно-художествьнного уровня". Это переполнило чащу терпения Ткаченко, незна­комого с контекстом появления в зале этого словосочетания. Услышав его, Ткаченко взмахнул обеими руками и выбежал вон.

Кто-то выразил мнение, что уровень низок потому, что мы печатаем всякую шушеру, вместо того чтобы печатать, например, поэта такого-то, а поэт такой-то не хочет у нас печататься как раз из-за того, что у нас слишком много "жопы". "Да сам он жопа, графоман несчастный!" — отвечал на это еще кто-то. (Всем известно, как нежно любят друг друга наши литераторы.)

В общем, поступило и было — я не боюсь этого слова — запротоколировано много, предложений. Типа: — повысить "идейно-художественный уровень"; — употреблять волшебное слово только 52 раза в год (один раз в номере); — вообще не употреблять; — вопрос замять. За последнее проголосовали.

Кстати, мое пояснение на тему об "оппозиционности" газеты потонуло в воплях зала и, очевидно, было неправильно понято. Я не имела в виду ни религиозную, ни политическую, ни эстети­ческую оппозицию. Да и вообще мне это слово не нравится. Просто так получается, что Гумфонд" действительно стал тихой оппозицией всему и всем. Не говоря уже там о всяких "правых", "левых" и "центрах". Просто-напросто неважно — чему. Важно — как. А в этом нам сильно помогает стиль, именуемый стебом.

А последнее слово сказал Белашкин. На основании работы с анкетой-опросом читателей "ГФ", он решил, что газета сейчас представляет собой нечто вроде саморазвивающейся структуры, живет как бы своей собственной жизнью, и не только читатели, но и редакторы уже не могут ничего с этим поделать.

(Кстати, мне кажется, что неведомые силы, направляющие "ГФ" по тому или иному пути, отдаленно напоминают те, что побудили в свое время Федора Константиновича Годунова-Чердынцева взяться за жизнеописание Чернышевского).

И все-таки, конечно, эта битва — не последняя. А, посему, любезные читатели, друзья и недруги задницы, мы, как всегда, ждем ваших отзывов: критических, добрых, злых, веселых — каких угодно...

В. Боде

P.S. Прошу прощения, что в своем репортаже я явно превысила желательную норму употребления волшебного слова. Уж таков был предмет разговора. А говорить эзоповым языком в условиях новой цензуры я еще не научилась...