| |
Уважаемая редакция!
В №45 за 1991 г. Вашего замечательного еженедельника опубликовано нервное, я упускаю иные эпитеты, письмо, подписанное Редакцией Континента и касающееся "Интервью с Толстым", напечатанного в "Гум.фонде" №33 за тот же год.
К сожалению, В.Е.Максимов, без сомнения, написавший это письмо собственноручно, подставил под обсуждение всю редакцию. как диктатор, не спросив у членов хоть бы телефонного разрешения — я убедился в том, позвонив двум членам редколлегии "Континента".
Поэтому я приношу свои извинения многим достойным, внимательным и грамотным людям — членам редакции, — ибо формально обязан отвечать "Редакции Континента", а не их шефу.
Слово "провокация" произошло от латинского PROVOCATIO — ВЫ ЗОВ и не может иметь ни худшего, ни лучшего, ни эстетического смысла. Употребив банальную связку "в худшем смысле этого слова", авторы продемонстрировали рутинное безразличие к своему собственному тексту. Грустно, что в пятнадцати строках использовано 5 (пять) литературных штампов, от употребления которых отказались даже заводские многотиражки. "Ни при какой погоде", "сомнительной чести" и прочие безликие, как зубные щетки для гостей, обороты, излюбленные Максимовым и, вместе с "от младых ногтей" и "при помощи двух первых действий арифметики", составляющие ударную обойму литературного метода писателя в законе, не делают чести столь маститому редакционному коллективу.
Итак, подписавшая письмо редакция "Континента" доводит до сведения читателей "Г.Ф", что "не имела сомнительной чести принимать у себя в редакции этого господина" (т.е. меня — Толстый).
Но ведь ни в интервью ("Г.Ф." №33). ни в предшествующей публикации на эту тему ("Мулета Б", стр. 7) я не утверждал, что бывал в редакции "Континента". Я говорил либо о "парижском обкоме антикоммунистической партии", либо о "Парижском обкоме на Елисейских полях". И, если подписавшаяся редакция "Континента" сама себя идентифицирует с обкомом, то это они сказали, а я тут ни при чем.
Для разъяснения недоразумения поясню, что встречался с В.Е.Максимовым в ныне разогнанном бывшими содержателями Интернационале сопротивления, где кормились неталантливые бездельники и безработные политспекулянты, после его, Максимова, телефонного звонка мне домой.
Добавлю, что все мои контакты с литпаханом, в том числе и этот, на страницах Вашей газеты, происходил по его инициативе, так что последний пассаж про брезгливость тоже превраща
ется в рутинную банальность, свидетельствующую о плохом вкусе в ведении полемики или о недостаточной информированности членов редакции относительно пассажей ее руководителя. И. наконец, о последней банальности. В обсуждаемом письме я назван "господином избывших партийных активистов", что не только нестрого, но и попросту непонятно. "Партийный активист" это выше или ниже члена парткома? Готовя письмо в "Г.Ф.", редакция "Континента" могла бы уточнить это у своего Главного редактора, большого специалиста в партийных вопросах, в прошлом воинствующего коммуниста и функционера, автора, кстати говоря, незабвенного "Слова о Партии". Посылаю Вам этот текст полностью. Думаю что читателей "Г.Ф- должна изрядно развлечь "Эстафета века" — образцовый текст твердолобого партократа. А чтобы снять последние недомолвки, сообщаю Вам, что я действительно некоторое время состоял членом КПСС. Никаких ни выборных, ни назначаемых должностей я не занимал и верноподданнических текстов тоже не писал. Вышел я из партии так же, как вступил в нее. т.е. добровольно. задолго до эмиграции, в середине 70-х годов, "в связи с убеждениями, противоречащими дальнейшему пребыванию в рядах...", что и написал в заявлении, уходя.
Это вызвало скандал, после которого вплоть до моего отъезда из Москвы на Запад я оставался безработным и активно добивался права на эмиграцию. Может быть, эту активность и имела в виду редакция "Континента", да редакторски нескладно изложила мысль?
Тогда, "бедный Йорик"!
PS.: Проезжавший через Париж читатель "Г.Ф.". прочитав этот, готовый уже материал, сказал: "знаешь. Толстый, мне кажется, что ни В.Е., ни редакция "Континента" не те авторы, которым следует отвечать".
На что я возражал ему: "Если уважаемое мной и
PS.: Проезжавший через Париж читатель "Г.Ф.". прочитав этот, готовый уже материал, сказал: "знаешь. Толстый, мне кажется, что ни В.Е., ни редакция "Континента" не те авторы, которым следует отвечать".
На что я возражал ему: "Если уважаемое мной издательство начинает акцию, я считаю себя обязанным помочь ему довести дело до конца". Тем более, что среди авторов "Г.Ф-очаровательная женщина, в которую я почти влюблен, а среди читателей — другая, которая почти влюблена в меня...
Толстый»
нежно, с очаровательной улыбкой
Париж, 12.12.91.
P.P.S.: Лишь сегодня, 12 декабря, я получил в Париже Вашу газету. Только этим объясняется задержка ответа. С Новым годом, дорогие друзья!
|
|
